Ледовый барьер - Страница 125

125

МакФарлэйн бросил взгляд на Рашель, на её тёмные волосы, отсвечивающие в тусклом свете. Лишь несколько недель назад одна мысль об этом лёгком, уютном молчании рядом с ней казалась невозможной. И вот, пожалуйста, теперь кажется трудным представить себе время, когда рядом не было её — заканчивающей за него его же фразы, дразнящей, раздумывающей вслух, отпускающей остроты и внезапные догадки, желает он того или нет.

Она сидела, прислонившись спиной к переборке, ни на что не глядя, когда корабль накренился ещё сильнее, и не замечала, что он на неё смотрит.

— Ты что-нибудь слышал? — Спросила Рашель. — Могла бы поклясться, что слышала взрыв в отдалении.

Но МакФарлэйн едва ли слышал её слова. К его собственному удивлению, он опустился рядом с Рашель на колени и притянул её ближе, с совершенно иным чувством, чем та страсть, которая ненадолго заполнила его в её каюте.

Она опустила голову на его плечо.

— Знаешь, что? — Спросил он. — Ты — самая прелестная хитрожопая помощница-предатель, которую я встретил за долгое время.

— М-м-м… Держу пари, ты говоришь это всем девушкам.

Он нежно потрепал её по щеке и затем приподнял её губы к своим на то время, что они проходили очередную большую волну. До них донёсся громкий всплеск воды о брезент.

— Это значит, я могу поносить твоё колечко с эмблемой MIT? — Пробормотала она.

— Нет. Но ты можешь взять у меня напрокат геологический молоток.

Они поцеловались ещё раз, когда корабль медленно выпрямился и сразу, без промедления, сильно качнулся в обратную сторону.

Внезапно МакФарлэйн отстранился. На фоне общих шумов и потрескивания трюма, на фоне далёкого гула моря, он услышал новый звук — странный, высокий скрип, что окончился металлическим треском, громким, как выстрел. И ещё, и ещё.

МакФарлэйн бросил на неё быстрый взгляд. Рашель посмотрела на него расширенными, яркими глазами. Громкие звуки прекратились, но эхо до сих пор отдавалось в его ушах. Они в шоке выжидали. С каждым очередным креном теперь возникал целый хор новых звуков: стоны стали, скрип и треск раскалывающегося дерева, разрывы заклёпок и сварочных швов.

«Рольвааг», 15:30

Бриттон увидела, как первый трассирующий снаряд лениво пронёсся над разорванной поверхностью океана и затем со вспышкой упал в воду. За ним последовал ещё один, тоже не долетев до танкера.

Ллойд моментально оказался у окна.

— Боже, вы только посмотрите! Этот сукин сын по нам стреляет!

— Трассирующие, — сказал Глинн. — Они определяют дистанцию, пристреливаются.

Бриттон увидела, как плотно сжались челюсти Ллойда.

— Господин Ховелл, лево руля — как можно резче! — Приказала она, когда очередная пара трассирующих снарядов прочертила над морем дугу, на этот раз падая ближе.

Они в молчании смотрели, как летели всё новые снаряды, подползая ещё ближе. И затем один из них вспыхнул прямо над головой, полоска света на фоне тёмного неба.

— Нас взяли в вилку, — пробормотал Глинн. — Теперь откроют огонь боевыми снарядами.

Ллойд повернулся к нему.

— Ты что, заделался спортивным комментатором? Нам нужен план, а не комментарии. Я просто не могу в это поверить. Триста миллионов — и вот куда ты нас завёл!

Бриттон заговорила, быстро, но отчётливо.

— Тишину на мостике! Господин Ховелл, право руля, до упора! Полный назад!

В критические минуты её мысли двигались с предельной чёткостью. Как будто за неё думал кто-то другой. Она бросила взгляд на Ллойда, стоящего там, по центру окон мостика, на его толстые пальцы, которые сплетались наподобие узла, пока он смотрел на юг поверх безжалостных вод. Как это трудно, должно быть, — понять, что деньги не могут купить всё — даже собственную жизнь! Насколько сильно в конечном итоге отличается Ллойд от человека, стоящего рядом с ним.

Её взгляд метнулся на Глинна. Она поняла, что сейчас зависит от его суждений так, как она бы никогда себе не позволила, если бы он не доказал, что может ошибаться, не доказал, что он человек, подумала она.

За спиной двух мужчин лежало разорванное штормом море. Спустилась ночь, и они выключили на судне огни в тщетных попытках ускользнуть от орудий Валленара. Но огромная луна южного неба, лишь за день до полной, поднялась с ясном ночном небе, чтобы убить и эту надежду. Бриттон казалось, будто та насмешливо им ухмыляется. Panteonero — странный тип погоды: она обычно заканчивается ясной ночью с бешеным, убийственным ветром. В лунном свете беспорядочная поверхность моря призрачно светилась. Сюрреалистичный океан по-прежнему набрасывал на них процессию гигантских волн, что вздымались над кораблём, время от времени опуская танкер в тьму темнее ночи, которые с шумом опадали, когда корабль вновь вырывался наверх, к лунному свету, пенящейся воде и звукам ветра, которые предвещают смерть.

Резкий выстрел, слабый, но различимый на фоне шторма, сотряс окна мостика. За ним последовали новые, в мерном ритме. Бриттон увидела ряд гейзеров, что взметнулись по стороне волны к северу, один за другим, направляясь к «Рольваагу» вдоль линии его прежнего курса.

Огромный нос танкера натужно вспахал воду. «Поворачивай, сволочь!» — подумала она.

Внезапно корабль тряхнуло, по корпусу прошла дрожь. Огромный вал отвратительного жёлтого дыма вырвался из носа, горячий металл с воем рвало на полосы. Через мгновение раздался подобный громоподобный звук взрыва. Ахтерштевень взметнулся в воздух и упал покорёженным, по всей палубе разлетались обломки. Затем гейзеры взметнулись впереди них, снаряды летели мимо — огонь уже прошёл через их позицию.

125